По мере того, как спрос на золото стремительно растет, растет и кустарная добыча, и контрабанда. Безудержная гонка за блестящим металлом — одна из самых уродливых рыночных сил в мире.
14 июля 2020 года Всемирный совет по золоту объявил: «Инвесторы приняли золото в 2020 году в качестве ключевой стратегии страхования рисков… Пандемия, вероятно, будет иметь длительное влияние на распределение активов. Это также повысит ценность золота как стратегического актива». К 5 августа цена на золото достигла самого высокого уровня за всю историю — 2048 долларов за унцию.
Демократическая республика Конго.
В то время как торговцы перемещали золотые слитки одним нажатием кнопки, в Камитуге, шахтерском городке в провинции Южное Киву (Демократическая Республика Конго), произошла катастрофа. Днем 11 сентября 2020 года по меньшей мере 50 молодых горняков-кустарей утонули в грязной реке, когда проливные дожди затопили золотые прииски к югу от города. Только одного выжившего нашли местные жители, которые пришли на место происшествия, чтобы помочь.
Камитуга был шахтерским городом с 1920-х годов, когда здесь было обнаружено большое количество золота и начали добычу крупные компании. Но именно горняки-кустари Камитуги вместе с инструментальщиками, торговцами и перевозчиками стали основой местной экономики.
Пандемия коронавируса привела к росту цен на золото во всем мире, однако местные цены на золото остались на прежнем уровне. Задействовано большое количество посредников, перевозить золото в регионе становится сложнее, и поэтому местные горняки ничего выиграли.
Шахтерам Камитуги известны взлеты и падения мирового рынка золота. В условиях глобального экономического кризиса этот год должен был стать для них выигрышным. Стихийные шахты вокруг города служат отправной точно цепочки поставок, которые охватывают весь регион, затем попадают в местные золото плавильные заводы и лишь затем отправляются в международные торговые центры, такие как Дубай. Большая часть торговли проходит без обложения налогами и участия конголезского государства.
В недавнем отчете Группы экспертов ООН о горнодобывающей промышленности Конго говорится, что «высокопоставленный чиновник администрации горнодобывающей промышленности Южного Киву оценил, что около 300 кг неучтенного золота ежемесячно проходит транзитом» через Букаву, столицу провинции. Однако официальная статистика фиксирует экспорт золота из провинции всего в 5 кг в месяц.
В течение многих лет восточная часть ДРК была втянутой в один из самых кровавых и сложных конфликтов в Африке. Национальная армия, местные боевики и поддерживаемые иностранными государствами ополчения сражались между собой за политический контроль, ресурсы, границы и этническую идентичность этих провинций.
Контрабанда и фальшивая маркировка партий золота с целью уклонения от местных и национальных налогов, а также международные попытки заблокировать доступ золота из зон боевых действий сформировали золотодобывающую промышленность региона. Золото контрабандным путем вывозится из зон боевых действий Конго в Итури и Южном Киву в региональные золото плавильные заводы.
Крупнейшие предприятия куда попадает такое золото — это африканский золото перерабатывающий завод (AGR) в Уганде мощностью 219 трлн в год и аффинажный завод Aldango в Руанде, который может перерабатывать 73 трлн в год. Эксперты ООН ссылаются на документы, свидетельствующие о том, что Ален Гетц, потомок бельгийской семьи торговцев золотом, основал AGR и также имеет долю в аффинажном заводе Aldango и базирующейся в Дубай компании PGR Gold Trading.
В Дубай золото попадает для повторной переработки, где его можно смешать с золотом из других регионов. В конце концов, золото из зоны военных действий в Конго может оказаться в золотом слитке в Швейцарии. На северо-восточных границах ДРК, и в Судане, — картина аналогична. Кустари горняки в зонах конфликтов, таких как Голубой Нил, Кордофан и, прежде всего, Дарфур, добывают тонны золота, продавая его торговцам, которые контрабандой переправляют его в государства Персидского залива.
Судан.
В 2018 году Судан произвел около 93 трлн золота, сообщил министр горнодобывающей промышленности Адиль Али Ибрагим в ноябре 2019 года. Это сделало его третьим по величине производителем золота после Ганы и Южной Африки. В период с 2014 по 2018 год Судан официально экспортировал золота на сумму 8,6 млрд долларов, но его основные торговые партнеры зарегистрировали импорт суданского золота на сумму 12,7 млрд долларов. Самый большой разрыв в стоимости наблюдается в торговле между Суданом и ОАЭ. Этот разрыв в стоимости в 4,1 миллиарда долларов, скорее всего, связан с контрабандой. До января этого года, когда Судан открыл рынок золота для увеличения своих доходов, центральный банк в Хартуме был единственной организацией, которой разрешалось покупать и экспортировать золото, и он создавал местные торговые центры. После революции и свержения Башира в апреле 2019 года, торговля Судана золотом стала ключевым элементом экономической политики страны. Разница лишь в том, что при режиме президента Омара аль-Башира многие горняки-кустари имели дело с полевыми командирами, либо коррумпированными чиновниками вместо того, чтобы платить налоги.
Ключевой фигурой в торговле золотом является второй человек в переходном правительстве — Мухаммад Хамдану Дагло (Хамидти). Хамидти пришел к власти в качестве бригадного генерала, командующего примерно 5000-6000 бойцами поддерживаемого правительством ополчения «Джанджавидов». Сегодня они переименованы в Силы быстрого реагирования.
Сахель.
Региональные филиалы Аль-Каиды и Исламского государства находятся на передовой, атакуют промышленные горнодобывающие предприятия, но также берут под свой контроль незаконную торговлю золотом в Буркина-Фасо, Мали и Нигере — бизнес, производящий золота в год на сумму 2 млрд долларов, согласно данным по оценкам Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР).
Для исламистов золотые рудники являются одновременно местами укрытий и казной для вербовки новых членов и покупки оружия, а также взрывчатых веществ. Повстанцы нажились, захватив шахты. На 24 объектах, которые они атаковали в Буркина-Фасо, шахты производили более 700 кг золота в год на сумму более 35 миллионов долларов.
Повстанцы также нацелены на торговлю золотом в Мали. Исламистские группы облагают налогами торговцев золотом в Кидале, на крайнем севере, а также в районах добычи золота на западе Нигера. Хотя более крупные государства в регионе, такие как Гана, Кот-д’Ивуар и Нигерия, и имеют значительные регулярные войска, все же большая часть золота ускользает от государственного контроля.
Точно так же в Южной Африке контрабанда золота лишает государственную казну значительных доходов, в то время как преступные группировки и мошенники контролируют торговлю. Доля Африки в импорте золота Дубая выросла с 16% до 50% в период с 2006 по 2016 год. ОАЭ входят в десятку крупнейших инвесторов в Африке, в основном в горнодобывающий сектор. Торговля золотом составляет около 20% экономики ОАЭ. Хотя его основная торговая платформа, Dubai Multi Commodities Center, заявляет, что все золото соответствует «международным стандартам». Но попытки западных государств призвать Дубай к политике борьбы с незаконными финансовыми потоками, таким как контрабанда золота, часто вступают в противоречие с необходимостью иметь надежного союзника в Персидском заливе.